Декабрь 2011г. №199

Создание немецкой социал-демократической рабочей партии в Чехословацкой Республике

Итак, с окончанием Первой мировой войны на развалинах Австро-Венгрии образовались новые независимые государства, в том числе - Чехословацкая республика, в состав которой вошли районы с компактным немецким населением - так называемая Судето-немецкая область. Одной из сильнейших немецких политических партий в ЧСР была партия судето-немецкой социал-демократии.

Судето-немецкие социал-демократы на протяжении периода с октября 1918 по август 1919 г. возглавляли борьбу немецкого населения за самоопределение. Они играли ведущие роли в самопровозглашенных в октябре-ноябре 1918 г. судето-немецких правительствах. Социал-демократы выступили инициаторами событий 3 марта 1919 г., когда в ходе столкновений с чехословацкими войсками и полицией погибло несколько десятков немцев. Выступая под лозунгом социалистического аншлюса, ни получили поддержку населения в ходе первых демократических выборов в ЧСР в июне 1919 г. Однако по итогам послевоенного мирного урегулирования судетские немцы были вынуждены остаться в составе Чехословакии.

На процесс организационного оформления единой партийной организации немецкой социал-демократии в новообразованной Чехословацкой республике оказали непосредственное воздействие такие факторы, как ликвидация чехословаками немецких правительств в Судетах, неблагоприятное для идеи немецкого единства течение переговоров на Парижской мирной конференции. Серьезным ударом по последним надеждам судетских социалистов явилась ратификация правительством Германской республики Версальского договора (28 июня 1919 г.), в соответствии с которым бывшая граница между Германской империей и Австро-Венгрией признавалась в качестве государственной границы между Германией и Чехословакией.

Таким образом, немецкая социал-демократия в Чехословакии оказалась вынуждена самостоятельно искать пути и методы самоопределения в этом государстве. Главным условием ее деятельности в новых условиях должно было стать организационное оформление в качестве независимой политической силы. Развитие судето-немецкой социал-демократии в Чехословакии в июне-августе 1919 г., в частности, переход к тактике "терпения", сыграли большую роль в подготовке социалистических организаций Судет к самостоятельной политической деятельности.

Процесс реорганизации судето-немецкой социал-демократии в самостоятельную политическую партию был осложнен территориальной разобщенностью, хотя еще в январе 1919 г. на совещании представителей региональных социал-демократических центров в Судетах наметилась консолидация немецкого социал-демократического движения в рамках ЧСР. Вскоре после неудачи выступления 4 марта 1919 г., Зелигер высказал идею замены представительств от региональных партийных организаций в Судетах на центральный орган управления.1 апреля 1919 г. состоялась совместная партийная конференция немецких социал-демократических представителей богемских земель в Райхенберге, на которой, в частности, было принято решение об участии в местных выборах в ЧСР.

На протяжении марта-августа 1919 г. шел процесс консолидации различных судето-немецких социал-демократических организаций и объединений, в частности, были основаны судето-немецкие социал-демократические объединения: "Рабочее физкультурное и спортивное общество", "Немецкий союз музыкантов", "Социал-демократическое объединение немецких учителей" и др. Сложнее обстояло дело с процессом объединения социал-демократических профсоюзов. Вплоть до июня 1919 г. руководство профсоюзов в регионах отказывалось от соединения в единой организации. Лишь 6 июня 1919 г. была создана единая профсоюзная организация "Судето-немецкие свободные профсоюзы".

Большое значение имело моральное состояние судето-немецких социал-демократов, часть которых находилась после поражения в борьбе за самоопределение в подавленном состоянии. Подготовка учредительного съезда партии немецкой социал-демократии в Чехословакии проходила в сложных условиях. Фактически Судеты находились на положении оккупированной территории, что затрудняло координацию между формально самостоятельными земельными организациями Богемии, Моравии и Силезии. Не было полной ясности в отношение пограничных с Польшей территорий с немецким населением (Тешинская Силезия) и немецкоязычных социал-демократических организаций Словакии и Закарпатской Украины.

Многие немецкие социал-демократы, участвовавшие в сепаратистских судето-немецких правительствах, находились в эмиграции. Лидер судето-немецкой социал-демократии И. Зелигер только в начале августа 1919 г. вернулся из Дрездена. Во многом благодаря его активной деятельности удалось в короткий срок перестроить и переориентировать работу судето-немецкой социал-демократии. Отправной точкой нового периода ее истории стал учредительный съезд в Теплиц-Шёнау 31 августа - 3 сентября 1919 г.

Съезд провозгласил образование из региональных организаций немецко-говорящей социал-демократии Чехословакии единой Немецкой социал-демократической рабочей партии в Чехословацкой республике (НСДРПЧ), Первым председателем партии был избран И. Зелигер. В партийное руководство вошли также такие признанные лидеры немецкой социал-демократии в Богемии, Моравии и Силезии, как Ф. Бойтель, Г. Иокл, И. Кирпаль, К. Крайбих, Г. Кремзер, В. Нисснер, А. Нойрат, А. Поль, Л, Чех, Т. Хакенберг, Р. Хеегер, К. Хеллер, О. Хиллебранд, К. Чермак и др. Вторым итогом учредительного съезда стало принятие "Программы действий" ("Программы национальной автономии"), целью которой провозглашалась борьба за национальную автономию, причем не только для немецкой, но и для всех остальных национальных меньшинств в ЧСР. Программа рассматривалась ее авторами как единственный путь выхода "из-под диктата Праги".

В декларации съезда, автором которой был О. Бауэр, подчеркивалось, что чехословацкая республика является продуктом победы империализма Антанты. Бауэр развил применительно к Чехословакии свой теоретический постулат об особом характере мировой войны, как о буржуазной революции для народов Габсбургской империи. Он подчеркивал, что Антанта, и "шедшая в ее арьергарде чешская буржуазия" была революционной силой, принесшей победу буржуазной демократии Запада "над полуфеодальными, полуабсолютистскими милитаристскими монархиями". После этого Антанта и чехословацкое государство, отринувшие право наций на самоопределение и выступившие против революций в России, Германии, Австрии переродились в контрреволюционную силу. Побороть контрреволюционный характер современного чехословацкого государства ставилось Бауэром в качестве ближайшей задачи создаваемой партии немецкого пролетариата в ЧСР. С этой целью на съезде были выдвинуты требования отказа Чехословакии от союза с Антантой, замены регулярной армии территориально и национально организованной милицией, перестройка административно-территориальной организации страны на принципах национальной децентрализации. При этом программа национальной автономии судето-немецкой социал-демократии практически ничего не говорила о прерогативах центральной власти в ЧСР, лишь оговариваясь, что в области ведения представляющего всю республику Национального собрания и назначаемого им правительства находятся те вопросы, которые не могут быть разрешены на уровне Национальных советов отдельных наций. Осуществление этой программы вело бы к преобразованию ЧСР в конфедерацию практически независимых национальных районов и областей. Неслучайно, Й. Зелигер подчеркивал с трибуны съезда, что его резолюция составлена полностью в смысле швейцарской конституции и ратовал за преобразование Чехословакии во "вторую Швейцарию".

Учредительный съезд не принял программы партии, формально сохранив верность основным программным положениям австрийской и германской социал-демократии - Эрфуртской программе 1891 г. СДПГ, Брюннской национальной программе 1899 г., Венской 1901 г. программе австрийской социал-демократии и программе демократической национальной автономии, принятой на брюннской конференции 1917 г. В области партийной идеологии также сохранялась преемственность довоенных постулатов австрийской социал-демократии - в первую очередь, сохранение верности "духу Хайнфельда" - отстаиванию единства партийных рядов. Главным итогом съезда была быстрая переориентация деятельности судето-немецкой социал-демократии в новых условиях, когда она оказалась в положении партии национального меньшинства в новом, чуждом ей государстве.

С самого основания НСДРП(Ч) представляла из себя солидную политическую организацию, опиравшуюся на материальную базу и опыт старой австрийской социал-демократии. Признанным лидером, вождем партии был И. Зелигер, вместе с которым генеральный секретарь партии К. Чермак и редактор О. Хиллебранд образовывали так называемый "богемский триумвират". Зелигер был лидером вождистского типа, совмещавшим черты партийного политика, оратора, пропагандиста и теоретика. Его ближайшие соратники К. Чермак урожденный венец, руководитель земельного секретариата социал-демократической организации Немецкой Богемии, и публицист и редактор О. Хиллебранд находились в тени Зелигера. Чермак представлял собой тип организатора, он рационально и грамотно распределял круг работ и обязанностей в партийном руководстве. Чермак поддерживал молодых членов партии.

Хиллебранд также пользовался большим авторитетом у молодежи, Открытый, приятный в общении, он располагал к себе простых партийцев. Хиллебранд не был харизматической личностью, как Зелигер, но обладал политическим чутьем и пользовался большой популярностью как среди рядовых членов партии, так и среди руководства. К числу партийной элиты первых лет существования НСДРП (Ч) следует также причислить Й. Хофбауэра, редактора и сенатора Д. Лёва, профсоюзного функционера и депутата парламента А. Шефера, зятя Й Зелигера Э. Штрауса - крупного партийного идеолога и историка. "Богемский триумвират" доминировал в первые годы существования партии, однако с ним конкурировали лидеры моравской группы: В. Нисснер, 3. Тауб и Л. Чех. Именно последние образовали после смерти лидеров "богемского триумвирата" новое партийное руководство - "моравский триумвират".

Благодаря притоку новых членов в первые месяцы после крушения Австро-Венгрии - так называемых "ноябрьских социалистов" - общая численность партийцев резко возросла. По данным на 1920 г. НСДРП(Ч) насчитывала 120 тыс. членов, объединенных в 16 краевых, 100 окружных и почти 1800 местных организаций. Процесс переоформления партийной структуры шел достаточно спокойно и медленно. Некоторые локальные организации лишь в конце сентября провели собрания своих членов с целью конституироваться в качестве составных НСДРП(Ч).

Учредительный съезд утвердил, помимо поста председателя партии, всего три органа центрального управления - правление партии (16 членов), исполнительный комитет (7 членов) и контрольную комиссию (7 членов). Позднее структура органов центрального управления разрослась и по состоянию на 1938 г. увеличилась за счет партийного секретариата, женского партийного секретариата, центральной комиссии по вопросам образования, консультационных комитетов по делам общин и по аграрному вопросу, комиссии по вопросам воспитания, канцелярии, контрольного комитета по делам прессы и партийного производства, комитета третейских судей, совета пропаганды, клубов социал-демократических депутатов и сенаторов, и клубов членов региональных представительств в местных органах самоуправления в Богемии и Моравии-Силезии.

Отличительной особенностью партийной организации с самого начала был тот факт, что Прага - столица ЧСР и место расположения руководящих органов партии - не была безусловным центром партийной жизни. Напротив, именно в местах компактного расселения немецких рабочих, прежде всего в Богемии, партийная работа была наиболее интенсивна. Краевые секретариаты партии располагались во многих крупных чехословацких городах с немецким населением: Боденбах, Брюнн, Карлсбад, Ландскрон, Пильзен, Прессбург, Райхенберг, Штернберг, Теплиц-Шёнау, Траутенау и Троппау. Руководство НСДРП(Ч) подчеркивало, что у нее "нет центра", в котором были бы сосредоточены все основные органы управления. Так, изначально город Теплиц-Шёнау был штаб-квартирой правления партии; позднее она была перенесена в Прагу. Центром руководства профсоюзным движением был город Райхенберг.

Особенность развития НСДРП(Ч) в регионах ЧСР заключалась в слабости ее позиций в Словакии, где партия никогда не набирала на парламентских выборах голосов, значительно уступая и чехословацким социал-демократам и коммунистам. Лидерами НСДРП(Ч) в этой части страны были Г. Кальмар, П. Виттих, А. Масар. Ситуация в Словакии осложнялась конфликтом между Виттихом и Кальмаром: только после смерти Кальмара в 1931 г. сторонники Виттиха взяли верх. Немецкоязычные социал-демократы Закарпатской Украины оказались под контролем местной социал-демократической партии. В провинции были сосредоточены и большинство печатных органов партии, что было связано с ее политикой в период борьбы за самоопределение Судет. Именно в тот период основной упор был сделан на развитие местной прессы. Организовывались специальные рекламные акции по распространению социал-демократических изданий.

Учредительный съезд насчитал 22 партийных печатных органа, причем ни один из них не издавался в Праге. Неофициальным центральным органом партии являлась редактируемая Д. Левом, карлсбадская газета "Фольксвилле", издававшаяся тиражом 18000 экземпляров. Все остальные печатные органы имели тираж ниже 10000 экземпляров. Даже по данным на 1938 г. из семи социал-демократических ежедневных изданий только одно (центральный орган партии газета "Социал-демократ") печаталось в Праге; по одной ежедневной газете выходило также в Ауссиге, Боденбахе, Брюнне, Карлсбаде, Комотау и Теплиц-Шёнау. На 1938 г. в столице ЧСР издавалась лишь одна из пятнадцати выходивших с периодичностью от одного до трех раз в неделю газет. И это при том, что в одном Карлсбаде насчитывалось 5 таких изданий. Но в Праге издавалось большинство партийных журналов: пять из восьми. При сравнительном анализе состояния судето-немецкой социал-демократической прессы в 1920 и 1938 г, к числу наиболее значимых изменений к концу деятельности НСДРП(Ч) следует отмести тот факт, что помимо многочисленных газет появился и целый ряд журналов, издававшихся преимущественно в Праге. Возросло число еженедельно и реже выходивших изданий, а число ежедневных органов незначительно сократилось. Все это говорило, с одной стороны, о стремлении партийного руководства централизовать прессу в столице страны; с другой - о том, что региональная пресса не уступала по значимости центральной, и партийное руководство было вынуждено мириться с этим. Партия располагала пятью типографиями - в городах Боденбах, Варнсдорф, Карлсбад, Теплиц-Шенау и Троппау.

В силу специфики деятельности судето-немецкой социал-демократии с самого начала сложилось своеобразное негласное разделение функций между профсоюзами, ориентированными на решение социальных проблем, и собственно партией, ставившей во главу угла политическую деятельность по разрешению национальной проблемы. Формально социал-демократические профсоюзы считались независимыми. На начало 1920 г. членами профсоюзной организации были около 400 тыс. чел. На середину 1920-х гг. судето-немецкие социал-демократические профсоюзы являлись третьими по численности и значимости в ЧСР: они насчитывали около 232 тыс. членов против 343 тыс. и 306 тыс. членов у чехословацких социал-демократов и национальных социалистов соответственно. Коммунистические профсоюзы насчитывали около 211 тыс. Судето-немецкая социал-демократия многократно превзошла профсоюзную организацию судето-немецких христианских социалистов, имевших в своих рядах чуть более 19 тыс. членов. Руководство профсоюзами осуществляла Центральная профсоюзная комиссия в Райхенберге. Райхенберг был также центром ряда объединений рабочих и служащих отдельных профессий и специальной, как "Всеобщий союз служащих", "Союз общественных служащих", "Союз рабочих и работниц швейной промышленности", "Союз лесных и сельских рабочих" и др. Всего насчитывалось 18 профсоюзных подразделений, в том числе и такие, как "Союз служащих банков и сберегательных касс" (Прага), "Союз горнорабочих" (Турн-Тешшц), "Союз железнодорожников", "Союз работников транспорта и пищевой промышленности" и "Союз фабричных рабочих" (все - Ауссиг), "Союз немецких работников театров" (Брюнн), "Союз садовников" (Драховиц-Карлсбад), "Союз рабочих и работниц стекольной и керамической промышленности" и "Немецкий союз музыкантов" (оба - Теплиц-Шёнау), "Интернациональный союз рабочих-металлистов" (Комотау), "Профсоюз рабочих и работниц табачной промышленности" (Штернберг).

Формально вне профсоюзов стоял целый ряд социалистических организаций, объединявших социал-демократов как по их профессиональной деятельности - "Объединение немецких социал-демократических врачей", "Объединение немецких социал-демократических юристов", "Всеобщий союз немецких социал-демократических преподавателей"; так и по непроизводственной деятельности - "Союз рабочих-трезвенников", "Союз рабочих физкультурников и спортсменов" (действовал совместно со спортивным объединением судето-немецких коммунистов), "Союз пролетарских свободных мыслителей", "Немецкий рабочий певческий союз", туристическое объединение "Друзья природы", "Свободный радиосоюз".

Партия располагала разветвленной сетью детских и юношеских организаций, таких как, рабочее объединение "Друзья детей", основание которого шло по инициативе местных партийных организаций, и "Социалистический союз молодежи". Впоследствии были созданы также собственные военизированные формирования партии - отряды Республиканской или Красной обороны.

Таким образом, в сентябре 1919 г. была официально оформлена новая партия немецких рабочих, НСДРП(Ч), которая представляла собой сплоченную, монолитную организацию. Однако и этой организации не удалось избежать образования левой оппозиции. www. studentbank.ru

А. И. Аврус, А. П. Новиков(Саратов)Аванпост социализма.

Опубликовано в кн.: Мировая социал-демократияч: теория, история и современность. Материалы международной исторической конференции. Москва, 25-26 июня 2003 г. /Отделение историко-филологических наук РАН; Центр истории мировой социал-демократии Института всеобщей истории РАН; Кафедра общественно-политических движений XIX-XX вв Государственного университетагуманитарных наук; журнал "Отечественная история". М.: Собрание, 2006. С.420-426

В современной отечественной литературе, посвященной мировому социалистическому движению, основное внимание уделяется практическому опыту шведской социал-демократии, некоторых других европейских стран, но совсем обойден вниманием опыт строительства социализма, накопленный в 20-30 – гг. еврейским рабочим движением в Палестине¹, а именно там, как отмечал В. М. Чернов, проходил передний край борьбы за социализм, претворялась в жизнь программа российских социалистов-революционеров начала века².

В 1934-1935 гг. Виктор Михайлович Чернов посетил Палестину, более 4 месяцев ездил по стране, знакомился с жизнью различных слоев населения, посетил многие города и сельские поселения, фабрики и кибуцы, учреждения и учебные заведения. Результаты своих наблюдений, свои впечатления от увиденного он отразил в серии газетных статей, в подготовленных, но неопубликованных главах большой книги «Палестина: Поездка Виктора Чернова, 1934-1935». Кроме того, имеется значительное количество заметок, кратких записей, статистических сведений, сделанных в ходе поездки рукой Чернова. Все эти материалы хранятся в архиве Амстердамского Международного института социальной истории и их ксерокопии были любезно предоставлены нам.

Не касаясь всех проблем, поднимавшихся Виктором Михайловичем, остановимся на тех моментах, которые связаны с оценкой им успехов социалистического строительства в Палестине.

В главе неопубликованной книги о поездке в Палестину, названной «Палестинский опыт конструктивного социализма», Чернов отмечал, что еврейские рабочие Палестины нашли свой путь к социализму: если в Европе отправная точка социализма в городе, в индустрии, в пролетариате, то социализм Палестины начинается с деревни, где кибуцы³ стали основной строительной ячейкой социализма⁴. Здесь, по мнению Виктора Михайловича, сумели решить вопрос о земельной собственности, перед которым робели европейские социалисты, - создан неотчуждаемый национальный земельный фонд, переданный в пользование или кибуцам, или семейным коллективам, не применяющим наемного труда (мошав)⁵. Если в первые годы своего существования кибуцы и мошавы получали дотации, то с созданием кооперативных центров по закупке необходимых деревне товаров, сбыту и переработке сельскохозяйственной продукции доходы в сельском хозяйстве резко возросли и большинство кибуцев стали получать значительную прибыль.

Чернов подчеркивал, что именно в деревне началось социалистическое строительство Палестины, здесь попытались создать «… высшую форму коллективной жизни – интегральную коммуну; психологией коллективизированной деревни навеяна и основная идея сионистского социализма – построить все народное хозяйство Палестины на трудовых, кооперативных, коллективистских началах. Если бы эта идея могла быть реализована – то оказалось бы, что еврейский социализм у себя в Палестине осуществил старую мечту русского социалистического народничества, так и оставшеюся мечтой, совершенно миновать стадию капиталистического развития, придя к социализму непосредственно через объединение трудового хозяйства на путях кооперативной эволюции»⁶.

Анализируя положение в городах Палестины, Виктор Михайлович отмечал, что в них, несмотря на все усилия Гистадрута⁷, обстановка для социалистического строительства совсем иная: наличие и рост частно-капиталистических предприятий, слабость потребительской и производительной кооперации – все это препятствовало успехам социализма среди еврейского населения городов и позволяло еще более высоко оценить достижения социализма в деревне⁸.

Одна из глав рукописи Чернова носит название «Палестинская квуца» и в ней описываются причины появления такой формы ведения сельского хозяйства, ее развитие и ставится вопрос об ее перспективах. Автор рукописи признавал, что выбор был вызван спецификой условий, в которых еврейские поселенцы приступили к работе на палестинской земле, трудные для обработки земли, тяжелый и непривычный климат, опасность нападения бедуинов и т. д. не оставляли одиночке возможность выжить. Нужен был коллектив, и он возник в виде кибуца, первоначально объединившего молодых холостых или не привезших своих семейств мужчин, прибывших в Палестину из разных стран, чтобы возродить землю праотцов. Постепенно кибуцы выросли, условия жизни улучшились, но навыки совместной работы и жизни сохранились и получили дальнейшее развитие. Если первоначально кибуц напоминал бригады сезонных рабочих в России, то со временем он превратился в нечто подобное фаланстьерам Фурье. Что отличало палестинский кибуц. Во-первых, общий труд на земле и в мастерских; во-вторых, общие доходы, разделяемые не по труду, а по количеству людей, проживавших в кибуце, включая детей и пенсионеров; в-третьих, отсутствие всякой частной собственности, вплоть до жилых помещений, мелкого скота и птицы, орудий труда; в-четвертых, участие всех членов коллектива в решении вопросов его жизни; в-пятых, общественное воспитание детей с самого раннего возраста; в-шестых, отсутствие денег при всех расчетах внутри кибуца и т. д.⁹

Чернов ставил вопрос: а не трудно ли выдерживать людям такую жизнь на виду всего коллектива? Понятно, что это было неизбежно на первом этапе, но теперь, когда кибуцы стали на ноги, уровень доходов в них достаточно высок, отдельные семьи могли бы потребовать выделить им их долю и зажить самостоятельно, ведя индивидуальное хозяйство. Наблюдения самого автора, беседы с жителями кибуцов привели Виктора Михайловича к выводу, что многие молодые люди, окончив школу и имея выбор, все-таки оставались в кибуце, а не уезжали в город. Те же, для кого общественная жизнь стала трудной, могли вести свое индивидуальное хозяйство на земле, не используя наемный труд и объединяясь с другими индивидуальными хозяйствами в разные формы кооперации, то есть создавая мошавы. Отмечая, что в последние годы в мошавах переходили к общественной обработке земли, Чернов считал их этапом на пути к кибуцу, указывал, что между ними нет принципиальной разницы, а различие лишь количественное – в степени кооперирования¹⁰. В связи с этим Виктор Михайлович вспоминал, как в бытность его министром земледелия Временного правительства «… был выработан законопроект, по которому все земли всей России превратились бы в один всероссийский, только не одно-, а всенациональный «Керен Кайемет»¹¹. На этой основе и предполагалось организованное землеустройство, берущее за исходный пункт семейно-трудовое крестьянское хозяйство и ведущее его путем кооператизации и коллективизации в социально-трудовое государство будущего»¹². Таким образом, Чернов увидел в Палестине осуществление той программы социализации земли, за которую вели борьбу в России эсеры и разработкой и пропагандой которой он сам занимался десятки лет.

Большое впечатление на Чернова произвел уровень достижений в производстве сельскохозяйственной продукции в кибуцах, в которых коровы давали в среднем в год по 4,5 тыс. литров молока, курицы несли до 300 яиц в год, орошение позволяло ежегодно получать высокие урожаи зерновых, овощей и фруктов. Поразили его огромные столовые, в которых одновременно обедали все члены кибуца (а это несколько сотен человек), высокое качество приготовления еды, наличие особых кухонь и особых столовых для детей. Подводя итоги изучения кибуцов, Виктор Михайлович писал: «Без квуцы не было бы современной Палестины. И квуца, часто поступаясь собственной организационной упорядоченностью и материальным благоустройством, продолжает стоять на своем посту. Она служит орудием колонизации¹³, она приспособляет пришельцев к новой жизни, она перевоспитывает их, она для обновленной Палестины взращивает обновленного, глубоко общественного, социального человека»¹⁴.

Поездка Чернова в Палестину проходила в то время, когда в Советском Союзе завершалась сплошная коллективизация сельского хозяйства, и Сталин заявил на первом съезде колхозников-ударников: «… что колхозный путь, путь социализма является единственно правильным путем для трудящихся крестьян»¹⁵. В речах советских руководителей, в советской печати постоянно подчеркивалось, что колхозы спасли миллионы бедняков от нищеты, миллионы середняков от разорения, подняли уровень благосостояния в деревне, открыли ей широкую дорогу к зажиточной жизни. В обстановке экономического кризиса, охватившего капиталистический мир в 1929-1933 гг., многие на Западе, особенно среди лево настроенной интеллигенции, поверили в это советское чудо преобразования деревни. В такой обстановке эсеровские лидеры были в числе немногих социалистов, относившихся критически к сообщениям об успехах социалистического строительства в СССР. Не случайно поэтому Виктор Михайлович Чернов в своих статьях и рукописях о Палестине такое большое внимание уделял сравнению кибуцев с колхозами, знакомил кибуцников с Примерным уставом колхозов, выяснял их мнение. В рукописи книги есть специальная глава «Квуца и колхоз», но и в других главах проводился их сравнительный анализ.

Беседы с членами кибуцев, особенно молодежью, убедили Чернова, что в Палестине плохо знакомы с подлинной жизнью в советских колхозах. Отсюда полное и безоговорочное сочувствие сталинскому курсу колхозного строительства, а также мнение, что колхозы и кибуцы – это одно и тоже. Более того, многие считали кибуц первоначальной, подготовительной фазой к будущим колхозам¹⁶. Как раз к этому времени подоспел принятый на съезде колхозников-ударников Примерный устав колхоза. И Виктор Михайлович, сравнивая этот устав с жизнью кибуца, доказывал, что истинный путь к социализму прокладывался не в Советском Союзе, а в палестинском кибуце. Сразу бросалось в глаза наличие в колхозах, по уставу, приусадебных участков и скота в личной собственности членов артели. Ничего подобного не было в кибуце, где все трудились сообща и все силы отдавали работе на благо общества. Приусадебный участок и личный скот разобщали членов коллектива, намного снижали их усилия в коллективном хозяйстве. Поэтому писал Чернов – только кибуц воплощал будущее деревни, только он вел к социализму. Разбросанность колхозников по приусадебным участкам не позволяла наладить общественное питание, мешала общественному воспитанию детей, тормозила освобождение женщин от семейного рабства¹⁷. Далее в уставе сельскохозяйственной артели говорилось о полеводческих бригадах, закрепленных за ними на срок севооборота постоянных участках и назначенных сверху на два года бригадирах. Все это для члена кибуца непонятно и чуждо, противоречило принципам организации коллективного труда. Не могли в кибуце воспринять и существовавший в колхозе способ оплаты труда, когда тракторист получал за рабочий день в шесть раз больше трудодней, чем кухарка, уборщица или сторож¹⁸. Оперируя материалами советской печати, Виктор Михайлович отмечал, что в колхозе могли и не выдать трудодни, вычесть значительную их часть в виде штрафа, использовать распределение трудодней для сведения личных счетов и т. п. Ничего подобного, подчеркивал Чернов, невозможно в кибуцах¹⁹. Заявляя, что устав колхоза – шаг назад, по сравнению с правилами жизни в кибуцах, он отмечал, что на практике разрыв еще больше. Принципиальные отличия колхоза и кибуца заключались в том, что колхоз – организация авторитарная, а кибуц – свободная; колхоз создавался принудительно сверху, а кибуц – результат социалистического строительства снизу; колхозизация – форма подспудной гражданской войны, кибуц – символ солидарности, творчества и мира; через колхозы город осуществлял опеку над деревней, а кибуц – символ автономного самостоятельного развития деревни²⁰. Заканчивая главу «Квуца и колхоз», Чернов делал вывод: «Социалистическое строительство рабочей Палестины – не воспроизведение в палестинском микрокосме того, что делается во всесоюзном советском микрокосме. Социалистическое строительство рабочей Палестины противостоит советскому строительству в качестве его антипода. Между тем и другим надо сделать выбор. И если одно из них – правда, то другое – ложь»²¹. Таким образом, В. М. Чернов пришел к выводу, что не в Советском Союзе, а на древней земле Палестины трудами еврейских переселенцев начинал осуществляться социалистический идеал в деревне.

Со времени посещения Палестины В. М. Черновым прошло почти 70 лет. В мире произошли огромные перемены, советский опыт колхозного строительства себя не оправдал, социализм в СССР не был построен. Потерпели неудачу и многие другие варианты социалистического строительства. А в Израиле продолжают существовать и успешно действовать кибуцы, дающие в настоящее время около трети сельскохозяйственной продукции страны. Но и здесь социалистический путь не оказался всеобщим, развитие рыночных отношений трудно уживается с коллективистским образом жизни в кибуцах, многие политические партии Израиля – их решительные противники. Так что надеждам Виктора Михайловича Чернова не суждено было осуществиться. Но опыт, у истоков изучения которого стоял Чернов, имеет, по нашему мнению, непреходящий характер.

Примечания

¹ См., например, Петренко Е. В поисках новых путей. Западная социал-демократия и современные реалии // Свободная мысль. 2002, № 4.

² См.: International Institute of Social History. V.M. Сhernov’s Archives. (Далее – IISH ChA). Folder 21.

³ В тексте В. М. Чернова везде пишется «квуца», мы используем современное написание – «кибуц».

⁴ См.: Чернов В.М. Палестинский опыт конструктивного социализма // IISH ChA. Folder 21.

⁵ См.: Там же.

⁶ Там же. Теперь уже очевидно, что мечта придти к социализму, совершенно минуя стадию капиталистического развития, нереальна, утопична. Даже в Израиле, где кибуцы до сих пор играют большую роль в сельском хозяйстве, не они определяют развитие страны в целом, а рыночные отношения.

⁷ Гистадрут – профсоюзное объединение еврейских трудящихся Палестины; в него могли вступать только лица, непосредственно занимавшиеся трудовой деятельностью. Гистадрут одновременно владел предприятиями, руководил кооперативным движением, определял политику еврейской рабочей партии.

⁸ См.: IISH ChA. Folder 21.

⁹ . См.: Там же.

¹⁰ См.: Там же.

¹¹ Керен Кайемет – так назывался общееврейский земельный фонд Палестины.

¹² IISH ChA. Folder 21.

¹³ Под колонизацией В. М. Чернов подразумевал освоение земель Палестины.

¹⁴  IISH ChA. Folder 21.

¹⁵ Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 245.

¹⁶ См.: IISH ChA. Folder 21.

¹⁷ См.: Там же.

¹⁸ См.: Там же.

¹⁹ См.: Там же.

²⁰ См.: Там же.

²¹ См.: Там же.